Мария Мясникова - Банальная история[СИ]
— Простите? — еще раз уточняет Бальдур.
— Их надо отвлечь от нашей территории, — как маленькому ребенку, медленно и четко поясняет хозяин, — можно, конечно, еще раз попытаться провернуть вчерашний фокус, но если он не удастся, мы попадем в несколько неловкую ситуацию.
Химера раздраженно дергает тигриным хвостом, ясно показывая, что ее хозяина сейчас лучше не злить.
— Кажется, на нашей границе с Нитрианом осталось только несколько гарнизонов. Что ж, произведем небольшую рокировку.
Керлиан переглянулся с рыцарем, по его растерянному виду сделав вывод, что он также ничего не понимает.
— Вам надо всего лишь немного отвлечь светлых, а пока часть наших… ммм… воинов будет бегать от Дагмара, мы повеселимся в Нитриане. И, в любом случае, его величество придется бросать все и спасать свое королевство от вторгшихся орд под предводительством Темного Властелина.
— Но у нас нет орд, — неуверенно возразил Ильнар.
— Спасибо, я в курсе, — безмятежно кивнул хозяин, — но, в данном случае, это не имеет большого значения. Главное совсем не то, что есть у нас, а то, что видят наши враги.
Миэль Абрахам
В столице внезапно начали пропадать люди. В основном, как это ни прискорбно, дети. Впрочем, взрослые также исчезали неизвестно куда и зачем, и не так уж редко. Конечно, такие происшествия нельзя назвать выдающимися или особенными, прости Данан за такие жестокие мысли, и в другое время Абрахам бы не обратил на них внимания. Вернее, он молился бы за пропавших, искренне молился — ведь обращаться к Всевышнему его долг и ноша. Но, вместо истовых бдений, миэль не только привлек городскую стражу и сеть собственных осведомителей, но и воспользовался ресурсами государственной разведки. Жутковатая загадка никак не давала ему покоя, мешая и так тревожным снам. Неясное, смутное беспокойство, ощущение надвигающейся грозы не оставляло Абрахама в покое.
— Итак, что вам удалось выяснить? — аккуратно зажигая свечи на изящном, витом подсвечнике, сухо уточнил священник. Камин, почти всегда горящий в его покоях — Абрахам начал мерзнуть посреди лета — достаточно света не давал.
Начальник городской стражи, тучный одышливый мужчина лет пятидесяти, грустно шмыгнул покрасневшим носом — найти убийц он очень хотел, очень, аж из шкуры вон лез. Возможно, первосвященник и засомневался бы в устремлении Диллока, если бы не знал, что недавно пропал младший и любимый сын стражника. Но он знал и потому молчал на все известия об очередных неудачах.
В городе начинались волнения и ползли разнообразные противоречивые слухи. Ни какое высокое положение семьи и статус не могли помочь, замки и клинки оказывались бессильными. Добровольно-принудительные помощники чирикали про блуждающие по Олире слухи: "Это демонопоклонники", "в городе завелись кровососы", "чернокнижники, некроманты". Особо оригинальные жители столицы обвиняли в происходящем эльфов и даже самого миэля. А число предполагаемых похищенных перевалило за четыреста человек.
— Мы прошерстили все притоны и бордели, — мрачно сжал пудовые кулаки горюющий отец, — никто пропавших и в глаза не видел. Демон…, простите, ваше высокопреосвященство, мы даже ни одного свидетеля не отыскали. Все жертвы будто растворяются в воздухе, раз и никто их больше не видел.
Стражники, подгоняемые впавшим в служебное рвение начальством, посетили даже подпольный рабовладельческий рынок, но предсказуемо ничего не нашли. Действительно, кому могло понадобиться посещать людей из довольно приличных и обеспеченных семей, если все закрывали глаза на покупки невольников из проходящих караванов Энигвы, или в близкорасположенном Криганде, чьи законы разрешают рабовладение. Да и, буде подобное придет кому в голову, похищать легче крестьян окраинах страны, а не дворян в столице!
Возможно, если бы было один-два случая, а не сотни, Абрахам бы предполагал, что произошедшее — месть, но что за месть столь разным людям? Вообще, что общее связывает такое количество детей господних? К несчастью, Абрахаму никак не удавалось понять.
Вернее, общее было: люди пропадали, и никто их больше не видел — единственная обнаруженная закономерность. Абрахаму все чаще приходили на ум прочитанные и подслушанные еще во времена послушничества, когда он был зеленым юнцом, страшные байки и легенды о сбежавших из Бездны демонических отродьях. А в Олире уже не шептали, а говорили вслух: "демоны, чернокнижники". Сначала тихо, а потом все громче и громче. "Почему стража не может нас защитить? Куда смотрит святой наместник?!", — неслось со всех сторон. Разозленные и напуганные жители требовали найти виновного.
Абрахама начали пугать воцарившиеся в Олире настроения. Нельзя ждать, пока столица не закипит окончательно, как неправильно приготовленное варево. Или правильно, но кем?
— Я хочу видеть списки всех исчезнувших, — миэля не оставляла глупая надежда, что его, наконец, посетит прозрение.
— Да, Ваше высокопреосвященство, как скажете, — сцепил руки на коленях Диллок, — я принесу.
В последнее время Диллок выглядел ужасно — мешки под глазами, сине-зеленый вид, трясущиеся руки — Абрахам подозревал, что бравый страж заливает свое горе вином, а то и чем покрепче. Еще священник догадывался, что мужчина боится возвращаться в здание городской стражи, туда, где его днем и ночью окружали родственники пропавших и новые пострадавшие.
— Как вы думаете, что между ними общего? — перебирая трясущимися руками груды обещанных бумаг, спросил Абрахам.
Михель, низенький невыразительный человечек — бессменный начальник разведки Нитриана вот уже пятнадцать лет, пожал плечами.
— Что общего между перезрелой дочкой городского механикуса и сыном начальника стражи? Почтенной матерью добропорядочного бюргерского семейства и несовершеннолетним мальчишкой-шалопаем из дворян? Братом сторонника герцога, чтоб ему пусто было, проклятого Норэ и сестрой старого сослуживца его Величества? Между пропавшими днем на людной улице и ночью в сумерках, из своих постелей и посреди званого ужина?! Что? — раздраженно повысил голос миэль.
— Я не знаю, — безлико откликнулся Михель, — но, судя по всему, наши заклятые друзья здесь ни при чем.
Значит, и от идеи, что кто-то (эльфы, Эллирия, Энигва, Свободные баронства, кто-то еще) баламутит столицу нарочно, придется отказаться. Пока.
— А наши верные друзья? — скривил губы старый священник.
— Скорее всего, тоже.
— Жаль, жаль, — сожаление связано в основном с тем, что так было бы проще предотвратить происходящее. Но чтобы его предотвратить, надо сначала понять.
— И почему-то все пропавшие из достаточно приличных семейств, — начал рассуждать вслух Абрахам, — чернокнижникам, поисками которых ныне озабочены все, кому не лень, при отсутствии денег, чтобы тайно прикупить партию проходящих через страну рабов, можно спокойно наловить по Олире наплодившихся бродяжек. Уж их-то никто не хватится.
— Не совсем, ваше высокопреосвященство, — осмелился прервать первосвященника Михель, — один из моих людей, он разговаривал со старшиной нищих, знаете, у них есть своя своеобразная иерархия, если мне позволено будет объяснить, — начал путанные и не представляющие особого интереса пояснения собеседник.
— Неважно, переходите ближе к делу.
— Так, вот, нищие тоже пропадают. Просто исчезают однажды и никто их больше не видит. Попрошайки говорят, что теперь боятся ходить по одиночке по безлюдным улицам, болтаться по Олире после захода солнца никто и вовсе не решается.
Пропажи, которые никто не замечает, никто не считает. Когда Абрахам представил, сколько из тех, кто никогда не пришел, ни при каких обстоятельствах не обратился бы в стражу, пропало, пока они хлопали ушами, он похолодел. Неуловимые колдуны, захватившие воображение столицы, уже могли успеть провести с десяток ритуалов, если бы захотели — кто будет беспокоится о приехавших на заработки крестьян, мелких ремесленниках, нищих странствующих монахов, разнообразных жуликах, убийцах и других обитателях дна общества.
Но должна же быть какая-то причина! Абрахама посетило неприятное чувство, что он опять что-то упустил.
Вечером прилетел посланный его основным шпионом у Норэ голубь с зашифрованным посланием. Когда Абрахам разделался с шифром и прочитал, его чуть не подвело сердце.
Герцога попытался убить кто-то левый, причем неудачно. Написавший считал, что нарочно неудачно. Убийцу удалось поймать и допросить и теперь Норэ обвиняет во всем его величество и, возможно, самого миэля. Неужели Дагмар решил действовать сам?! Зачем, почему? Жаль, что нельзя поговорить с его величеств. Да и заменить его, если он будет совершать столь опрометчивые поступки некем. Или есть?
